PsyhologToday.Ru

Если бытие есть, а небытия нет, то мое существование и мое знание как интеллективный акт причастны бытию. Следовательно, я есть, и в своем существовании я истинен. В той мере, в какой я верен аподиктическому утверждению своего вот-бытия в виде «здесь и сейчас», я могу быть бытием как существованием и отражать точное знание всякий раз, когда мой принцип самоочевидности идентифицирует и соразмеряет бытие. Заключения рассудка допускаются в той мере, в какой не опровергают данный принцип. Все сопрягаемое должно позволять возвращение в интеллективную очевидность, которая идентифицирует первоначало: я существую и знаю, что существую.

«Знание» означает: ум знает в соединении с бытием. «Точное» означает: результировать напрямую из акта. Следовательно, «точное знание», по-прежнему в ракурсе интеллективной интроспекции, означает взаимообратимость между действием и образом.

Для того чтобы понять взаимодействие бытия и экзистенции, то, как может простая и совершенная автономная целостность бытия породить множественную прехо-дящесть экзистенциальной апоретики и сосуществовать с ней, давайте внимательно рассмотрим факт интеллек-тивного действия, когда оно прибегает к логически-вербальному выражению в мирском становлении.

У ума , или интеллекта, выделяются три действия. Он способен: а) интуировать, обращаться внутренним, быть внутри; б) интенционировать, желать, исполнять цель, формализовывать реальность или бытие; в) рационализировать, соразмерять части (время, пространство, обстоятельства, способы, сущности, атрибуты и т.д.) в единство события, функционального для исторического ума.

Три данных способности ума конкретно сбываются в априорном «Я». Априорное «Я» — это умозрение, в котором отражен порядок бытия, надлежащий каждой отдельной вещи в качестве существующей. Оно свободно от трех аномальных факторов (стереотипы, комплексы, монитор отклонения). Априорное «Я», интеллект, душа, дух, разум синонимичны.

Ум знает, интенционирует и рационализирует, то есть сравнивает с собой противоречивые модусы реальности. Действительно, в грамматическом и синтаксическом анализе мысли или высказанной речи исполняется и обнаруживается волеизъявление или интенциональ-ность обозначающего начала, ума. Несмотря на то, что семиотика вербальной архитектуры представляет собой чувственно-ограниченный исторический «осадок», чистая трансцендентность самого мыслящего гарантирована. Слова и логики приходят и уходят с множеством переменных величин. Они рождаются и умирают, любят и исключают друг друга, а мыслящее начало, ум, их полагающий, остается суверенным и тотальным в собственном свете непорочной чистоты. Ум совершает свое непорочное зачатие, начиная контакт и свое воплощение с помощью сегментов, которые существуют живыми до тех пор, пока ум интенционирует себя в экзистенции.

Я-обозначающий создаю символы с целью дать присутствие своей интенциональности. Символы реальны, пока я-обозначающий активирую их и порождаю. Без меня их нет, и быть они не могут. Я — пиигущий или читающий, говорящий или слушающий.

Ум полагает слово непорочным зачатием и, трансцендентный, проходит всякую структуру слова воплощенного.

Это точно воспроизводящее действительность утверждение относится как к оперативному действию* бытия, формулирующего или «шифрующего» экзистенцию, так и к разумению априорного «Я» человека.

Воплощенное слово наличествует до тех пор, пока бытие его порождает или использует. Слово есть ничто само по себе, но оно реально, если и поскольку бытие поддерживает отношение или к нему прикасается. Мой дискурс, моя логика, мои слова живы и существуют, только если я их проецирую и когда я их проецирую. Без моей интенциональности их нет ни в качестве психологического и психоделического образа (operatio ad intra"), ни в качестве устной и практической семантики (operatio ad extra*"). Разница между мной и словом заключается лишь в том, что я, мыслящий, могу быть целостным и тотальным без вербальной феноменологии, в то время как мои размышления или высказывания не существуют без меня. Впрочем, когда ум становится словом, слово есть ни что иное, как семантика ума. И если ум дает присутствие слову, также и слово, вследствие этого, удостоверяет присутствие ума. Слово дает присутствие вот-бытия ума и подтверждает его вплоть до тех пор, пока, так и настолько это указывает, информирует и полагает ментальное начало. Слово сопричастно и наличествует в той мере, в какой ум его воплощает. Слово — это вот-бытие ума, мыслящего начала.