PsyhologToday.Ru

Мы можем понять реальность, исходя исключительно из присутствия субъекта: мы не можем понять мир, если полагаем себя в объекте. Семиотика и цифромати-ка реальны лишь, если они суть феноменология актуализирующегося субъекта.

Если наше логическое сознание равно онто Ин-се, оно регистрирует конституирующую реальность субъекта в объекте. В противном случае субъект лишен власти, у него нет основы в реальности, нет "res", потому что он противоречит сам себе, осуществляет несобственные полномочия, и акт отражения не совпадает с реальностью. Тогда, чтобы помочь субъекту и вернуть ему достоверность, прибегают к шантажу, наставляя его с помощью его же собственной реальности, которая его обличает; в этом случае объект свидетельствует об истине, но его приоритет остается просто моментальным событием, воспитывающим «Я». Если нет возможности делом создавать истину в рамках логических процессов «Я», поскольку последнее искажено и расщеплено, то само «Я» воспитывается на основе тех свидетельств и разоблачений, которые фактически предъявляет ему предметная данность, спроектированная им самим: объект обличает тебя, и тогда ты вносишь поправки в свою идеологию в соответствии с истиной факта. Но это означает не утрату, а переквалификацию субъекта в архе его первой истины посредством фактов, которыми распорядился он сам и которые, как бы то ни было, к нему взывают. Вся потенциальность объекта всегда коррелирует с субъектом, созидающим самого себя.

Но что означает бытие? Какое бытие?

Существует модальность общего, элементарного бытия, которому принадлежат все. Все есть, и лишь если оно есть, оно может принимать участие в действии. Для этого бытия не существует видовых особенностей, это общее, в котором невозможен диалектический дискурс индивида.

Однако проблематика существования и Бытия неотложна для меня в той мере, в какой дает мне пройти к решению проблемы моего существования. Если оно никоим образом не затрагивает меня лично, то оно меня не интересует: я нуждаюсь в нем настолько, насколько оно конституирует и координирует меня, поскольку — если я есть — я должен хотеть себя так, как меня структурировала реальность. На этой стадии бытие от общего переходит к особенностям бесчисленных способов существования: индивидуальное бытие.

Устанавливается иерархия: насколько ты есть в сфере символа твоего существования, в сфере образа того, как и насколько ты существуешь? Кто представляет собой наибольшее бытие — цветок или человек, птица или камень? Бытие измеряется качественно, то есть по ценности следствий, которые оно проявляет или способно проявить. Чем более развернуто и сложно бытие иллюстрирует себя в плане разумности своего модуса существования, тем оно выше и интенсивнее. Что означает и что предполагает это большее бытие? Цветок способен породить два-три следствия — это одна часть из множества других, констатирующая небольшой, совершенный и оптимальный в самом себе путь, но не координирующая другие вселенные; человек же, напротив, может произвести миллионы следствий, следовательно, он обладает действием, регистрирующим целую вселенную. Почти бесконечны способности человека в том, как он переживает себя. Он может больше, потому что он и есть больше, и поэтому он определяет специфику своего превосходства во владении бытием.

Ценность бытия проявляется — на экзистенциальном уровне — в иерархической сложности, четко очерченной и отличающейся от других позиции индивида или вида. В силу рациональной очевидности мы отдаем себе отчет в том, что были созданы, мы обладаем интуицией, которая конституирует нас почти в созвучии с Вечным. Однако когда мы пытаемся обосновать себя извне и понять себя, мы видим, что раньше нас не было, теперь мы здесь есть, затем мы изменяемся и, возможно, исчезнем. Это означает, что хотя мы сконфигурированы на феноменальном уровне в данном историческом порядке, мы составляем часть чего-то, что может быть или не быть. Следовательно, мы зависим от чего-то иного, что полагает и способно полагать нас, поскольку нас превышает.

Промежуток нашего пребывания (существования) довершает до полноты высшее Бытие, которым определяется последнее мыслимое нашей интуицией. Это высшее, идентифицируемое с метафизическим первоначалом, из которого исходят все различные иерархии существования. Первоначало не является существующим: оно есть сущее, тот, кто есть или то, что есть, даже если оно и обратимо с тем последним, которое от него происходит. Даже для сомнения или бесплодной фантазии необходимо полагание Бытием. Даже ничто мыслимо только потому и постольку, поскольку оно оправдано своим противоречием Бытию.