PsyhologToday.Ru

Онто Ин-се однозначно, когда обращается к вот-бы-тийной уникальности индивидуального бытия, или универсальности общего бытия. Оно аналогично (или подобно), но не равно перводвижителю. Разница заключается в том, что онто Ин-се есть полагаемое, а Бытие — полагающее. Но, несмотря на это различие, индивид, коль скоро он существует, может опосредоваться к Бытию как некая возможность через открытую виртуальность своего онто Ин-се.

Бытие как перводвигатель — вечно, трансцендентно, метафизично, эстетично. Оно может быть представлено как разум по ту сторону собственных слов и применений, любых диалектических процессов. Однако это такой разум, который в единичности своей природы не имеет начала, познает без объекта, желает без цели.

Прикладное бытие или определенное бытие исторично, относительно, изменчиво, феноменологично, конечно. Оно может быть представлено как логика или дискурс; как слова, которые рождаются и умирают силой причинности ума или логики.

Как перводвигатель Бытие есть отсутствующее, высказывающее реальность. Онто Ин-се человека — это слово, сказанное о том, как Бытие определило человека согласно собственному намерению. В любом своем осуществлении онто Ин-се опосредует порядок, который есть форма, специфически определяющая намерение Бытия.

Именно потому, что онто Ин-се специфически определяется как мирское бытование, оно претерпевает историческую и материальную обусловленность жизненной средой, то есть субъект самоутверждается и становится под давлением физической и социальной экосистемы. Онто Ин-се гилеморфно сбывается в переплетении глобальных отношений и в типологии непосредственных афферентаций . В сфере действия универсальных законов индивид конкретизируется «здесь и сейчас» как конечная цель вот-бытия бытия.

Наряду с этим конкретизируется событие социально-исторической связи, сотканное из идеологий, приспособлений и проявляющееся как точка схождения связей, возникающих в силу сосуществования бытия и множества индивидов. В этом случае слова образуют систему и устанавливают риторические правила дискурса об истине.

В этом совместном действии эпистемы и социального мнения соответственно возникают: стереотипы и интуиция, монитор отклонения и он-тическое сознание. Именно этим, а не гилеморфизмом природы вызвана раздвоенность человеческого опыта.

Равнодействующие исторической рациональности, зачастую более функциональные для государственной логики (системы, полиции, семьи, договорных или иных отношений и т.д.), чем для здоровья индивидуального организма или вида, навязали сознание, которое фактически породило экзистенциальную шизофрению: быть одним, но думать о себе иначе.

Искажение, возникшее в течение веков под воздействием земных и внеземных цивилизаций в рамках отношений внутри мира-жизни, породило общераспространенный опыт экзистенциального поражения, где любая жизнь есть готовность к смерти. Даже реализация на уровне биологического цикла (здоровый образ жизни для продолжения рода) стала скорее исключением, чем нормой.

Ситуация усугубляется ослаблением виртуальности онто Ин-се, за что человек расплачивается существованием вне своего онтического горизонта, вне пределов

райского мира, и уже не встречает возможности личного опыта как очевидности Бытия.

Если нам удастся пополнить собственное сознание виртуальными динамиками онто Ин-се и постоянно управлять с их помощью нашим поведением в жизни (в стратегической одновременности двух моралей — социальной этики и онтической этики) — тогда мы начнем переживать жизнь как феноменологию удовольствия и высшего познания с властью, которая кажется неординарной, прямо-таки сверхъестественной.

Субъект, очевидно познающий теперь на опыте психический цикл креативности и привычно реализующий в повседневности стратегию онтических индукций, часто будет проживать такие приятные и укрепляющие положения и прикладные интуиции, что, если он будет об этом рассказывать другим, они будут убеждены, будто он не иначе как любимец высших сил или просто феномен иных измерений.