PsyhologToday.Ru

Обладающие внешней валидностью результаты можно распространить не только на другие группы людей, но и на другие условия — они действительны также для других наборов стимулов. Этот вопрос лег в основу критики лабораторных исследований, упомянутой в главе 3: иногда говорят, что такие исследования искусственны и слишком далеки от реальной жизни. Вспомните, как при обсуждении фундаментальных и прикладных исследований рассказывалось, что ответом работающих в лаборатории исследователей на критику явился тезис Аронсона об экспериментальном реализме. Наиболее важно, чтобы люди действительно были вовлечены в исследование, а жизненный реализм при этом уходит на второй план.

Тем не менее попытки изучать психологические явления в реальных жизненных условиях привели к важным открытиям во многих областях психологии. Хороший пример тому — история исследований человеческой памяти. Большую часть XX в. исследования памяти проводились преимущественно в лабораториях, где бесчисленные второкурсники запоминали бесконечные списки слов, бессмысленных слогов, последовательности цифр и т. д. Эти исследования позволили получить большое количество информации об общих механизмах памяти, и это очень важно, но не было ясно, можно ли открытые в лаборатории принципы распространить на ситуации реальной жизни. Переломной точкой стала работа ученого Корнельского университета Ульриха Нейссера «Познание и реальность» (Neisser, Cognition and Reality, 1976). В своей работе он указал, что лабораторная традиция в когнитивной психологии, приводя к важным открытиям, тем не менее не способна в достаточной мере пролить свет на процессы обработки информации в реальных условиях, и призвал к исследованиям, обладающим экологической валидностью, — исследованиям, важным для каждодневной познавательной деятельности людей, старающихся приспособиться к окружающим условиям. Найссер заявил, что экспериментальная психология «должна приложить серьезные усилия для понимания особенностей познания, протекающего в обычных условиях и в процессе естественной целенаправленной деятельности. Это означает не прекращение лабораторных экспериментов, а переход от исследования переменных, которыми легко управлять, к изучению экологически важных переменных» (р. 7).

На призыв Найссера откликнулись многие (но, конечно, не все) исследователи, занимающиеся вопросами познания. В 1980-1990-х гг. увеличилось число исследований памяти свидетелей (Loftus, 1979) и долговременной памяти — как, например, запоминание содержания школьных курсов, таких как испанский язык (Bahrick, 1984). Сам Найссер провел интересный анализ памяти Джона Дина (Neisser, 1981), главного советника Белого Дома, положившего конец попыткам президента Ричарда Никсона скрыть незаконные действия во время уотергейтского скандала в начале 1970-х гг. Его показания в конгрессе подействовали на развитие скандала и в конечном счете привели к отставке Никсона. Показания Дина заняли 245 страниц текста и были настолько подробными, что некоторые обозреватели назвали его живым диктофоном. Позднее выяснилось, что описанные Ди-ном встречи в Овальном кабинете были записаны также Белым Домом. Сравнение этих записей с показаниями Дина дало Найссеру прекрасную возможность оценить предполагаемую фотографическую память Дина, которая в конце концов оказалась не столь совершенной. Дин смог вспомнить основные вопросы, обсуждавшиеся на таких встречах, но пропустил множество деталей. Для обсуждаемой темы внешней валидности важно, что исслед