PsyhologToday.Ru

Я посчитал спорными утверждения как этического, так и юридического, религиозного, политического характера, пусть даже зная, что, например, политика — это область компромиссов и приспособления, так как в ней важно найти решение, а не истину. Для себя я находил неприемлемым годами руководствоваться положениями, заложенными в основание научного знания, и затем позади этого великого святилища, обнаружить пустоту.

Множество глупцов продолжают существовать лишь потому, что им неведома суть жизни, и они никогда не смогут ее постичь, но для умных людей универсум представляет собой нечто совершенно иное, нечто серьезное и всеобъемлющее. Ум нельзя купить, он — суть то, что ин-нервирует индивида во всем объеме конкретных проявлений: он или есть, или его нет. В этом смысле можно признать нормальным допущение самоубийства, поскольку если в игре нельзя поставить на финал, на цель, наполняющую смыслом жизнь отдельно взятого индивида, ищущего бытие, для него разумнее прекратить эту игру. Если экзистенциальная игра не направлена к большему бытию, то резко снижается внутренняя ценность существования. Так, по крайней мере, происходит с умными людьми — с теми, кто создан существовать для того, чтобы быть.

Извечные проблемы «кто я?», «откуда я иду?», «что я здесь делаю?», «куда направляюсь?» постоянно стоит перед умным человеком. Такова окончательная цена, то единственное все, которое есть я. Конечно, не я один такой.

Онтопсихология рождается как гипотеза, решающая проблему кризиса познания , так как если человеческий разум не преодолеет ее, то он должен смириться не только с научным, но и экзистенциальным поражением. Очевидно, что жизнь, не будучи раскрытой, доказанной в качестве «существования ради бытия», отплачивает за себя «существованием ради смерти». Но очевидно также, что это стало бы опытом того, кто существует, но не истиной бытия. Бытие есть, небытия нет.

К сожалению, почти все психологи ощущают свою научную несостоятельность, но вместо того чтобы сосредоточиться на проблеме, отстраняются от нее, прячась под ненадежными покровами так называемых точных наук. Заметно господство математики, медицины, физики, однако именно психологии дано открыть интеллектуальность того, что составляет ядро человека. Она открывает тот разум, в котором заключена суть естественного превосходства человека над животными, растениями и даже над некоторой частью вселенной. Особая задача психологии, в моем понимании, состоит в раскрытии «в-себе» деятельности разума.

Невозможно заниматься математикой, хирургией, астрономией и т.д., если мы не примем в расчет, что человек разумен и создает точные науки. Кто это доказывает, кто гарантирует? Каковы критерии разумности человека, т.е. его способности постигать интимность вещей? На основании чего мы полагаем, что его разум позволяет ему точно измерять и пропорционально соразмерять? Кто дает ему на это право? Естественно, мы полагаем все это само собой разумеющимся, а значит, имеем дело с общепринятым мнением, которое может лечь в основу закона, культуры, но не способно стать наукой, то есть познанием, которое сопровождает реальное положение вещей, следует вместе с действием жизни.

У истоков всего пребывает «в-себе» реальности, которое во всех своих вариациях протекает со скоординированной и функциональной простотой: оно всегда точно по отношению к собственному центру, собственной побуждающей причине. Если человек оказывается вне «в-себе» реальности, то это проблема самого человека, а не «в-себе» разума. Не природа сделала человека неточным. Сегодня (так же, как и две-три тысячи лет назад) человек неточен в себе самом, но не потому, что так изначально задумано природой: возможно, это следствие отклонения в развитии. Я не могу верить ни одной науке или религии, если сначала не будет сформирована точность создателя науки. Кем создана математика или физика? Каким-то человеком. Даже когда религия самоутверждается посредством веры, основанной на свидетельстве откровения, можно всегда возразить, что даже если Иоанн свидетельствует об явившемся ему откровении, то это лишено основания, поскольку он — человек. Только сам Бог может удостоверить себя.